Три войны камчатских чекистов. Часть 3: Флаг мужества

ИА KamchatkaMedia ко Дню органов госбезопасности Камчатки, который отмечается 23 мая,  публикует очередное историческое исследование о камчатских чекистах, которые в разные периоды нашей истории исполняли служебный долг с оружием в руках. Автор этой статьи — Владимир Слабука — полковник запаса, заслуженный работник культуры Российской Федерации, лауреат нескольких творческих премий. Автор девяти публицистических книг, значительная из которых посвящена истории советских и российских органов государственной безопасности и пограничной охраны на северо-востоке страны. 

Часть третья. Флаг мужества

В музее Управления ФСБ России по Камчатскому краю хранится флаг Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. В нескольких местах он пробит пулями и осколками. Передал флаг на хранение в музей перед увольнением в запас заместитель начальника управления полковник Леонид Зацепурин. И хотя красно-голубое знамя с серпом и молотом является символом переставшей существовать в 1991 году Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, оно напоминает о событии, произошедшем уже после распада некогда могучего государства — в августе 1996-го. 

Леонид Зацепурин. Фото: Архив УФСБ России по Камчатскому краю

Тогда несколько десятков чекистов, омоновцев и бойцов министерства обороны, блокированных в центре Грозного, противостояли одновременно всем главным чеченским полевым командирам от Хаттаба до Басаева и Масхадова. Судьба и события распорядились так, что организацию огневых точек и управление ими при обороне здания УФСБ России по Чеченской Республике в эти напряженные дни принял на себя тогда еще майор Зацепурин, командированный на мятежный Кавказ из Петропавловска-Камчатского в июне 1996 года. К этому времени в Чечне уже находились несколько сотрудников камчатского УФСБ, другие офицеры приедут им на смену…

Накануне предполагаемого штурма Зацепурин намеревался выехать в один из районов Чечни. Он вел поиск жителей республики, остававшихся на пророссийских позициях, которые хорошо знали вайнахский язык. Их предполагалось использовать на радиоперехвате. Но оставшийся за начальника управления генерал-майора Михаила Хрипкова, вылетевшего на совещание в Москву, полковник В. Кардонов распорядился поездку отложить… 

Шестого августа Зацепурин проснулся рано. Солнечный шар еще дремал где-то за щетиной чеченских гор. Рассвет только начинал красться по улицам Грозного, не успевшим отдохнуть от зноя предыдущего дня. Умываясь и ставя на плиту чайник, Зацепурин старался не шуметь, чтобы не разбудить спящих товарищей. Взглянул на часы. Стрелки приближались к шести. 

Первый глоток крепко заваренного чая совпал с длинной пулеметной очередью. 

Через четверть минуты к невидимому пулеметчику подключились другие стрелки, и уже невозможно было понять, сколько пулеметов и автоматов ведут огонь. Начали бухать гранатометы. Стрельба то удалялась, то приближалась. Когда маятник боя в очередной раз качнулся в сторону управления, Зацепурин расслышал, как в какофонию стрельбы включился первый пост боевого охранения их здания. И в этот момент, словно в подтверждение самых недобрых предчувствий, в дверь кто-то принялся сильно стучать. 

На пороге стоял дежурный по управлению. С расширенными глазами он ввалился в прихожую: "Ребята вставайте! Душманы штурм начали!"

Когда Зацепурин прибыл в здание управления, там работа по организации обороны здания только начиналась. Кардонов, заметив майора, кивнул ему, приглашая подойти поближе. У заместителя начальника управления поднялось давление. Он обратился к майору:

"Я попрошу вас разобраться в обстановке и взять на себя координацию действий огневых точек нашего здания с МВД и Домом правительства. Надеюсь, что все скоро закончится, Москва в курсе происходящих событий". 

Нельзя сказать, что полученное распоряжение обрадовало Зацепурина. Он никогда не изучал общевойсковой тактики, и в кошмарных снах не мог предвидеть, что ему придется организовывать оборону здания, брать на плечи ответственность за жизни сотен людей. Но приказ есть приказ, даже, если он выражен в столь мягкой форме. Основная задача заключалась в том, чтобы, рассредоточившись, организовать систему эффективного огня на тех направлениях, где могли пойти в атаку боевики. Требовалось также наладить связь со всеми огневыми точками и создать систему управления обороной здания и организовать взаимодействие с соседними подразделениями федеральных сил, которых бандиты заперли в центре города. 

Здание Дома правительства Чеченской Республики. Фото: Фото из архива УФСБ России по Камчатскому краю

В Доме правительства вел бой чеченский ОМОН, состоявший из 25 человек. Там же оборонялись около трех десятков бойцов из тюменского отряда милиции особого назначения. Находилось в здании и подразделение российских десантников. Они обороняли часть Дома правительства, обращенную в сторону площади.

В центре города располагалось также здание республиканского МВД, построенное, как и Управления ФСБ, буквой "Г". В нем связь с Зацепуриным поддерживал командир группы приморского СОБРа подполковник милиции Владимир Марченко, который, имея всего 13 бойцов, не отступил. 

Позади здания УФСБ оборону держало оперативное подразделение сотрудников управления, и рядом с ними, в соседнем здании, находилось приблизительно столько же военнослужащих внутренних войск. 

К одиннадцати часам утра первого дня осады Зацепурин успел отдать все распоряжения и проверить выполнение большинства из них. Жен и детей сотрудников из числа местных жителей, женщин-сотрудниц Управления, как военнослужащих, так и гражданских, укрыли в подвалах... 

6 августа ещё не все отряды полевых командиров подключились к боям в центре города. Первыми слева от здания управления в центр Грозного подтянулся Масхадов и еще какие-то разрозненные банды. Они и начали обстрел Дома правительства. Чуть позже к ним присоединился Басаев. Он занял позиции справа от здания ФСБ. За Басаевым в город подошли арабские наёмники Хаттаба. Они блокировали управление с тыловой стороны. С фронта, там, где находился Дом правительства, штурм, предположительно, вели банды Гелаева и других полевых командиров. Всего в город вошли около четырех тысяч хорошо вооруженных боевиков. Уже в первый день они блокировали 15-й военный городок 101-й бригады внутренних войск, разграбили склады товарной железнодорожной станции, сбили 3 вертолета, которые пытались атаковать боевиков.

За всеми передвижениями банд в здании ФСБ следили внимательно. С первых минут боя чекисты организовали радиоразведку. Рядом с техническими специалистами посадили офицера-чеченца. Он переводил с вайнахского языка на русский, и с этого момента в управлении многое знали о действиях боевиков. Информацией делились с соседями. Благодаря перехвату Зацепурин имел возможность предпринимать упреждающие действия, направлять на угрожаемые направления дополнительные силы. 

В распоряжении чекистов находились два бронетранспортера. Один вполне исправный, второй — давно и неизвестно при каких обстоятельствах потерял колеса. Поначалу и крупнокалиберный пулемет Владимирова, установленный в башне БТРа, барахлил, — вел стрельбу только в режиме одиночного огня. Но в управлении нашелся паренёк, который хорошо знал пулемёт Владимирова еще со срочной службы. Он починил оружие. На корпусе БТРа, который переместили к первому посту, установили древко, на котором все девятнадцать дней осады развевался серпастый и молоткастый флаг РСФСР — красный с голубой полосой по левому краю. 

2 бронетранспортера при обороне здания ФСБ.. Фото: Фото из группы ""Чеченская война" — вечная ! "The Chechen war" "Вконтакте"

Первый день осады, наконец, утонул в стремительных южных сумерках. Когда интенсивность стрельбы немного снизилась, руководство УФСБ собралось, чтобы обсудить положение. На совещании было решено, что Зацепурин возьмет позывной начальника управления — "Терек". Ситуация требовала мгновенного реагирования, а когда информация шла вначале к Кардонову, а от него к Зацепурину, и принятое решение возвращалось по той же цепи, терялись драгоценные минуты, от которых зависели жизни людей.

На второй день боя Зацепурин предложил Кардонову занять двенадцатиэтажный жилой дом, возвышавшийся над центром города. Снайперы и гранатометчики с его верхних этажей получали возможность контролировать все передвижения боевиков. Карданов не согласился: "Могут быть дополнительные потери, скоро подойдут федералы, они пускай и занимаются". В последующем двенадцатиэтажку займёт Басаев и сполна воспользуется преимуществами господствующей высотки. 

К окончанию третьего дня федеральные силы попытались прорваться в Грозный, но к этому времени в город вошел Хаттаб с арабскими и африканскими наёмниками. Центр Грозного боевики заблокировали надежно. Федеральные силы находились вблизи — в Ханкале и в аэропорту "Северном". В мирные дни пять — шесть километров, отделявшие от центра города гарнизоны российских войск, машины пролетали за считанные минуты. С началом боевых действий все изменилось. Две колонны, посланные из Ханкалы на помощь осажденным, к Дому правительства пробиться не смогли. 

Теряя технику и людей, федералы откатились обратно. Более удачными оказались действия посланного из аэропорта "Северного" сводного батальона 205-й мотострелковой бригады под командованием капитана Юрия Скляренко. На деле "сводный батальон" по численности едва дотягивал до роты. Его усилили танками и бросили в город. Батальон тут же, завязнув в кровавых и скоротечных боях, вынужден был остановиться. Боевики решили, что и на этом направлении федералы отказались от идеи пробиться к Дому правительства, и оставили Скляренко в покое. Но комбат с наступлением темноты попытки прорваться в центр города возобновил. Бандиты такой наглости от федералов не ожидали, и батальон значительную часть пути прошел по улицам, занятым бандитами, не встречая сопротивления с их стороны. 

Боевики, впрочем, скоро опомнились, и, когда батальону оставалось до Дома правительства пройти последние десятки метров, огонь по нему открыли бешеный. Защитники Управления ФСБ, как могли, помогали прорваться федералам. Все огневые точки чекистов, выходившие на улицу и площадь перед зданием правительства, по которым прорывался батальон, приняли участие в ночной схватке. 

Здание УФСБ России по Чеченской Республике, август 1996 года. Фото: Фото из архива УФСБ России по Камчатскому краю

Первые два танка, ведя на ходу огонь из пушек и пулеметов, прорвались. Третья машина совсем немного не дошла до безопасной части улицы, когда его подбили из гранатомета. Танк, впрочем, не загорелся. Три члена экипажа и уцелевшие бойцы десанта, отстреливаясь, отошли. Из техники при прорыве батальона боевики сумели поджечь еще одну БМП, остальные машины прошли. Одна боевая машина пехоты "заблудилась", проскочила не к Дому правительства, куда рвалась колонна федералов, а завернула вместе с десантом вправо, в проулок между зданиями ФСБ и МВД. Боевой машине, её десанту и экипажу Зацепурин тут назначил секторы обстрела. БМП и её десант усилили оперативное подразделение, которое отбивало атаки наёмников Хаттаба. 

Боевая машина пехоты принимала участие в боевых действиях дней пять — шесть. После чего её экипаж, без всякого согласования с кем-либо, на полном ходу выведет БМП под огонь душманских гранатометов в районе первого поста защитников УФСБ. Машина, получив, три попадания в борт, загорится. Чекисты смогут спасти экипаж "машины боевой". Бойцы, к счастью, не получили ни царапины, но в происходящем ориентировались плохо. Экипаж, оказался пьян, чем и объяснялся их "лихой" маневр в огненный мешок...

Нажим боевиков на центр города нарастал. Особенно ожесточенные атаки вели наёмники Хаттаба.

Они не прошли. Понеся существенные потери, Черный араб занервничал. Получив достойный отпор от чекистов, Хаттаб острие атаки начал сдвигать в сторону. Его наёмники втянулись на стадион "Динамо", растворились в окружавших спорткомплекс домах и окончательно отказались от активных действий… 

Жарким выдался август 1996 года в Грозном. Пить хотелось страшно. Стоило стрельбе чуть утихнуть, как желание напиться оттесняло прочь все остальные чувства. В одном из подвалов вода еще сочилась тонкой струйкой из водопроводных труб. У них постоянно собирался народ. Сюда потом и из окрестных домов обыватели начнут приходить. Вода отдавала ржавчиной, хлоркой и Бог весть еще чем. Пить ее можно было только в крайнем случае… 

В багровом и дымном от пожаров восходе под грохот беспрестанных выстрелов и разрывов вставал четвертый день осады. Боевики намеревались превратить его в последний для тех, кто оборонял центр города. Противник лез вперед нагло, не жалея ни собственной, ни чужой крови. 9 августа в центре Грозного кипел сильнейший бой.

Главной целью боевиков являлся Дом правительства. К нему они и рвались, оставив прочие очаги сопротивления на потом. Но, по крайней мере, с двух направлений боевики к Дому правительства не могли пройти, не захватив здания ФСБ. Оно стало у полевых чеченских командиров костью в горле. О том, как воевали чекисты, есть свидетельства самих боевиков. Таковыми в полной мере можно считать перехваченные сотрудниками органов безопасности переговоры бандитов по радио.

Ближе к концу первой половины четвертого дня осады один из полевых командиров обратился к Басаеву с вопросом о том, что делать с "гадюшником" — так они называли Дом правительства. Разговор, разумеется, велся на чеченском языке. Басаев отвечал решительно: "Сжечь!".

В арсенале у боевиков были "Шмели". Мощное оружие. В Российской амии из-за высокой стоимости реактивных огнемётов ими долгое время вооружали только спецподразделения и морскую пехоту. А душманы в Грозном в "Шмелях" недостатка не знали. Ими-то и приказывал Басаев сжечь Дом правительства. Чекисты не позволили огнемётчикам противника выйти на ударные позиции.

Вот поэтому-то полевой командир в ответ на приказ Басаева истошно кричал: "Мы не можем! ФСБ голову не дает поднять!" Вполне естественно, что после такого признания у террориста-гинеколога приключилась истерика. "Сжечь гадюшник!" — бесконечно вопил он в эфире.

Получив истеричный приказ, боевики пошли в атаку и вновь безрезультатно.

Еще несколько попыток боевиков Басаева прорваться к Дому правительства мимо здания УФСБ чекисты отразили. Успеха противник не мог достичь, пока не нашел мертвого пространства. По этому коридору душманы и ударили по зданию Правительства огнемётами. 

Горячее дыхание пожара ощущали на себе даже защитники УФСБ. 

Находившиеся в Доме правительства люди начали покидать здание. Пройти им требовалось метров 50, не больше. Но эвакуироваться пришлось при багровой подсветке пожара, что делало обстрел боевиков прицельным. По бегущим работала и минометная батарея Басаева. В дополнение ко всем бедам, из-за перекрестка выкатился танк противника и начал вести огонь с расстояния около 80 метров. Чекисты прикрывало отход защитников Дома правительства. Стреляли душманы не очень эффективно, выпущенные боеприпасы в большинстве своем уходили "в никуда". Будь по-иному, на этих 50-ти метрах легли бы десятки человек, а так за эвакуацию заплатили минимумом потерь, но жертвы все-таки были. 

Погибли два бойца чеченского ОМОНА. Мина разорвалась у них за спинами. Чеченские омоновцы товарищей не бросили, принесли в здание Управления.

Тех, кто не мог держать оружия, в ожидании отправки на Большую землю отправили в подвалы, остальными усилили все очаги обороны. В здании Управления оставили только уцелевших людей батальона Скляренко. Его подчиненные оказались стоящими бойцами. 

Оборона здания УФСБ. Фото: Фото из группы ""Чеченская война" — вечная ! "The Chechen war" "Вконтакте"

Вообще защитникам центра Грозного после 10 августа удалось значительно расширить плацдарм. Каждый новый успех радовал, вселял надежду на то, что удастся осаду выдержать. Но в день, когда пал Дом правительства, большинством владели иные чувства. Старались понять, что же там впереди, гадали, когда Центр придет на помощь, когда федеральные войска получат приказ начать операцию в городе. 

Сотрудников чеченского Управления ждали новые жестокие испытания. Утром 10 августа не стреляли, над позициями боевиков кружились игривые ритмы диско. Но столько подавленных лиц сотрудников ФСБ, как в этот день, Зацепурин не увидит ни до, не после. Да и у него самого настроение было такое, словно ласточкино гнездо разрушил.

У "Терека", равно, как у Кардонова и многих других чекистов, утро, если позволяли обстоятельства, начиналось с прослушивания радио. Приёмники разных размеров и названий имели многие защитники управления, и они доносили до развалин Грозного голос Москвы. Каждое утро хотелось услышать, что президент Борис Ельцин, или хотя бы руководство Министерства обороны предприняли решительные меры для нормализации обстановки в административном центре Чечни. Вместо этого сообщения утро 10 августа ознаменовала другая новость.

Кардонов, Зацепурин и другие сотрудники, оказавшиеся в этот ранний час вместе с ними, недоуменно переглянулись, словно желая проверить, а не слуховая ли галлюцинация то, что передало "Радио России" и другие московские эфиры. Всех сотрудников, оборонявших чеченское Управление ФСБ, средства массовой информации записали в покойники. В выпуске новостей, ссылаясь на компетентные источники, всему миру сообщили, что здание Управления Федеральной службы безопасности по Чеченской Республике захвачено незаконными вооруженными формированиями, а находившиеся в нем офицеры, — расстреляны боевиками. Конечно, все сразу подумали о семьях. Для них эта новость носила убийственный характер.

Управление имело возможность связываться по ВЧ с Москвой. Дважды в день заместитель начальника УФСБ докладывал в Центр о положении дел, и в столице прекрасно знали о том, что здание Управления остается в руках федеральных сил и большинство его защитников живы. При очередном сеансе связи Центр пообещал Кардонову позвонить семьям защитникам и сообщить, что в эфир прошла непроверенная информация, но пока это произойдет, во многих российских городах успеют погрузиться в траур. Семье Зацепурина сообщат, что он жив, только 18 августа. Все эти дни его близких терзала пугающая неизвестность.

На следующий день психологическая обработка защитников здания УФСБ продолжалась. Пришли парламентеры с белым флагом. Они долго пели дифирамбы чекистам о том, какие они великие воины, о том, как много они сделали для Москвы, которая про обороняющихся забыла и даже похоронила. Не упустили случая парламентеры напомнить и о том, что в городе никто, кроме них, уже не воюет. Боевики предлагали чекистам, солдатам и офицерам Российской армии, МВД уйти, унести с собой оружие, документы. Право свободного выхода не касалась чеченцев, воевавших на стороне федеральных структур. Никто сдаваться, уходить и бросать товарищей не собирался. 

После общения с парламентерами настроение у защитников Управления поднялось. По всему было видно, что сепаратистам приходится корректировать планы. 

В ночь с 11 на 12 августа в 20 километрах от Грозного в селении Старые Атаги свеженазначенный секретарём Совета безопасности России Александр Лебедь встречался с начальником штаба незаконных вооруженных формирований Асланом Масхадовым. Они договорились о прекращении огня между противоборствующими сторонами. Банды, напрямую неподчиненные Масхадову, каковых было большинство, соглашения не выполнили, но масштабные действия свернули. Все чаще из Ханкалы стали прорываться в центр города грузовики с вооружением, боеприпасами, шла смена сотрудников. С одной из групп приехал "В.О." — еще один сотрудник, командированный в Грозный из Управления ФСБ по Камчатской области. 

17 и 18 августа в Грозном сильные бои возобновились.

Накануне их у чекистов вновь появились парламентеры. Они предлагали в очередной раз сотрудникам ФСБ почетные условия выхода из центра города. Боевики получили традиционный отказ. Мало, кто верил словам и обещаниям боевиков. И все-таки Зацепурин, 24 августа, желая узнать о судьбах сотрудников, попавших в плен, принял предложение боевиков провести переговоры на их территории, куда от майора требовали прийти только с одним сопровождающим и без оружия. 

Зацепурин согласился. Генерал Хрипков, уже вернувшийся к этому времени в Грозный, придерживался иной точки зрения. Майору долго пришлось отстаивать свою позицию. Но возможность узнать что-то о судьбе пленных заставила и начальника Управления согласиться на встречу с боевиками. Сопровождающим себе Зацепуринн взял командира разведгруппы сводного батальона, которого звали Владимир. Оружия, как и уговорились, не брали. 

Руины миновали без происшествий. Вышли на место встречи. Осмотрелись. За проёмами окон ближайших зданий — ни души. Неожиданно боевики открыли огонь. Первым выстрелил снайпер — мимо. За СВД в согласном хоре затрещали пулеметы и автоматы боевиков. Укрываясь за развалинами, Зацепурин и Владимир переместились вглубь выгоревшего Дома правительства. Тут оказалось, что спутник чекиста на встречу все-таки не совсем безоружным пошел. Он захватил с собой две гранаты Ф-1, одну из которых передал майору. Зацепурин с благодарностью принял её. Двумя гранатами не отобьешься, но и в плен с ними "чехи" офицеров уже не возьмут. Минут через двадцать, когда стрельба немного стихла, появилась возможность уйти обратно.

Не прошло и получаса, как парламентеры сепаратистов появились вновь. Извинялись, дескать, ошибочка вышла. Их новое предложение о переговорах отклонили

Ослабил интенсивность боев знаменитый ультиматум тогдашнего командующего федеральными войсками в Чечне генерала Константина Пуликовского. Он дал мирным жителям Грозного трое суток на то, чтобы покинуть столицу Чечни, после чего в городе должны были начаться полномасштабные боевые действия с нанесением ракетно-бомбовых ударов. Боевики занервничали. Ловушка, в которую они добровольно влезли, могла захлопнуться. Банды, опережая, группы покидающих город обывателей, потянулись в горы. Первым побежал Масхадов. Бывший полковник Советской Армии прекрасно понимал, в какую авантюру он дал втянуть себя и своих людей. За Масхадовым в горы потянулся Басаев. 

Однако Александр Лебедь во второй раз прилетевший из Москвы в Чечню с практически неограниченными полномочиями, отменив ультиматум Пуликовского, отстранил его от командования федеральными силами. Банды боевиков начали возвращаться в город. 22 августа в Грозном начали создаваться, так называемые совместные комендатуры, с этого момента власть в городе перешла в руки сепаратистов.

Зацепурин покидал управление 24 августа. Таких, как он, кто сражался все 19 дней осады, набралось семнадцать человек. Покидали центр Грозного они как победители. Над кузовом КамАЗа, в котором ехали офицеры, развевалось знамя РСФСР, то самое, которое чекисты 6 августа установили на башне бронетранспортера.

Три войны камчатских чекистов. Часть 2: Из десантников — в чекисты

Заметив флаг на грузовике, готового вот-вот тронуться в путь, командир группы "А" посоветовал Зацепурину: "Сними его. Вы тут двадцать дней боевиков с ума сводили, а теперь еще под красным флагом хотите по городу проехать".

Майор не согласился спустить флаг. 

В Ханкале, куда из Грозного прибыла колонна, состоящая из трех грузовиков, Зацепурин надолго не задержался. Хрипков пригласил майора зайти в его штабной вагончик. Там находились еще несколько генералов. По русской традиции выпили за погибших, за живых, а потом у офицера состоялся долгожданный телефонный разговор с домом, впервые за двадцать дней. 

С неописуемым удовольствием принял душ. Непросто было избавиться от трехнедельного слоя пыли, копоти, грязи. Принимая душ, Зацепурин обнаружил на бедре шрам, оставленный осколком. Он был уже, видимо, на излете, но еще горячим, а потому прожег брюки, и оставил на бедре отпечаток, до мельчайшей зазубрины повторяющий контуры осколка. Майор так и не вспомнил, в каком из многочисленных боев получил он эту отметину. 

Смерть часто ходила в эти дни рядом с ним. Сколько раз в него целились снайперы боевиков — сказать трудно. Одно точно — за "Тереком" охотились, но безуспешно. Зацепурина серьезно контузило разорвавшимся рядом снарядом, из-за чего он на десяток дней получил замедленный "эстонский акцент".

Полковник Зацепурин — кавалер ордена Мужества. Это, что называется, официальная оценка и признание его заслуг.

Полковник в отставке Леонид Зацепурин скоропостижно скончался 12 мая 2023 года...