"Мама, а это древний камчатский театр?", — спросил меня сын, разглядывая перед спектаклем серый в трещинках потолок театра кукол. "Да, этот — самый древний", — не сильно-то я и слукавила, ведь для него, 6-летнего мальчишки, здание, которому больше 85 лет, и вправду древняя древность. А я не так давно была уверена в том, что он эту "реликвию" уже не застанет. Ведь конкурс на проект нового театра объявили еще в 2010 году, а в 2014 заложили камень в его основание… Ну а дальше вы помните: каждый год здесь дают шумное "представление" под названием "Новый театр построят совсем скоро!". Однако претворить в жизнь этот оптимистический план все время что-то мешает: то проблемы с подрядчиками, то с финансированием.
А пока конца этого "сериала" не видно, театр продолжает ютиться в аварийном здании постройки 1936 года. Раньше здесь были казармы, потом солдатский клуб, и вот уже более 40 лет тут "временно" проживает театр кукол.
Несмотря на ветхие стены и "плачущие" потолки, здесь все еще не перестали делать чудо — придумывать добрые сказки, мастерить волшебных персонажей и играть в куклы так искренне и интересно, что даже взрослых порой возвращают в детство.
Героиней очередного выпуска рубрики "Есть такая профессия..." стала одна из таких волшебниц, артистка камчатского театра кукол Наталья Кузьмина. О том, как учительница сбежала к куклам; о спектаклях на четвереньках; о вдохновении и о том, почему кукольникам запрещено умирать в Новый год, Наталья рассказала корреспондентам ИА KamchatkaMedia.
В гримерке. Фото: Елена Поддубная ИА KamchatkaMedia
В этот день в театре давали старую-добрую "Царевну-Лягушку". На сцене со всеми многочисленными персонажами этой сказки справлялись всего трое артистов. У Натальи Кузьминой в этом спектакле — с десяток ролей. Есть такое расхожее понятие — человек-оркестр, а кукольник, как мы видим, — человек-театр.
После спектакля спешим в гримерку на интервью и фотосессию. Открываем дверь и видим, что наша героиня, как та Царевна-Лягушка, уже разоблачилась.
— Наталья, как жаль, мы хотели сфотографировать вас в вашем прекрасном сарафане… А вы так быстро переоделись…
— Мой прекрасный сарафан — мокрый насквозь, сразу хочется скинуть его и залезть в джинсы и футболку, — смеется Наталья и предъявляет нам костюм, а он и вправду — хоть отжимай.
— Недаром говорят, что кукольникам важно быть в хорошей физической форме…
— Верно говорят. Еще, конечно, от постановки зависит. "Царевна-Лягушка" очень энергичный спектакль — на отдых и полминуты нет. Нам приходится играть сразу по нескольку ролей. То ты мама, то — Василиса, то Баба-Яга, а через секунду уже медведь, и заяц… И еще много кто. И петь и плясать… В общем, физкультура на сцене у нас — дело обычное.
— Физически сложно час бегать и приседать — это понятно. Непонятно, как вы в этих персонажах умудряетесь не путаться? У них же разные характеры, у каждого своя манера говорить… И вам за мгновение надо переключиться…
— Кукла подсказывает! (смеется) Нет, ну правда, ты берешь куклу Василисы и у тебя сразу речь плавно льется, берешь Бабу-Ягу — и вот уже скрипучесть в голосе появилась автоматом. Хотя, знаете, редко, но бывают у нас такие накладки, когда текст и голос даже не с другими персонажами этой сказки спутаешь, а вообще из другого спектакля он "залетит". Например, селезень из "Царевны-Лягушки" вдруг ни с того ни с сего скажет: "Отпусти меня в синее море!". Такое было совсем недавно...
— И как быть в таких веселых ситуациях? Даже засмеяться громко нельзя, на сцене же…
— Громко нельзя, а тихо можно. Но мы, конечно, помогаем обыграть ситуацию.
— А с вами лично бывало что-то подобное?
— Бывало, что я должна сказать следующую реплику, а меня заклинило… Ни строчки не помню, чистый лист! Тут очень важно оказаться на сцене с теми, кто тебя из любой ситуации вытащит. Мы с коллегами всегда друг другу помогаем: или шепотом подскажешь, или наводящий вопрос задашь. И дальше уже пойдет спектакль как надо.
— В этом спектакле, который мы только что смотрели, были такие моменты, где пришлось импровизировать?
40 лет вместе и 30 лет на камчатской сцене— Да, тут не с текстом проблема случилась, а с реквизитом… Стрела, которая должна была от Ивана прилететь в лягушачий рот, упала, не долетев немного. И…
— … Вы подняли ее и Лягушке вручили со словами "Держи свою стрелу!". Мол, не уйти тебе, Иван, от своего счастья…
— Да, и дети посмеялись над этой сценой! С опытом ты учишься импровизировать… Делать так, чтобы накладка прошла незамеченной, или даже наоборот превратить ее в "запланированную" шутку.
– А актерам-кукольникам вообще дают свободу во время постановки спектакля? Можете вы что-то придумать, предложить?
— Обычно, когда ставим спектакль, мы четко выполняем требования режиссера, следуем тексту. А вот во время показов, когда спектакль долго идет, он, бывает, обрастает уже какими-то новыми удачными деталями, которые мы придумываем случайно.
— Как вы когда-то решились выбрать для себя эту нетривиальную профессию? Как сказали: "Мама, я не буду врачом или учителем, я пойду в кукольники"?
— А я так не говорила! Во всяком случае, когда вуз выбирала. Я наоборот пошла в учителя! Не то чтобы я мечтала работать в школе. Просто в начале 90-х здесь и выбора-то особого не было: мальчики — в мореходку, девочки — в пед. Я отучилась в нашем пединституте, получила диплом учителя математики и пошла работать в школу…
— А как получилось, что вы так резко сменили профиль?
— В детстве я жила в поселке, у нас не было там ни студий, ни кружков. Но мы с мамой довольно часто выбирались в театр. Мне там очень нравилось! И, конечно, я иногда задумывалась: "А вот бы мне тоже туда!". Но это всегда были такие робкие мечты, никогда я не позволяла думать об этом всерьез. Тем более, у нас ведь на Камчатке нет таких учебных заведений. А на материк лететь в те лихие годы я и не планировала — и опасно, и денег где взять… В общем, я как-то быстро смирилась с тем, что в отсутствие выбора я пойду в учителя. С детьми мне нравилось работать. Во время учебы в институте мы принимали участие в самодеятельности. Много репетировали, выступали на концертах… И я понимала, что чувствую себя там в своей тарелке. Ну и что с этим пониманием было делать? Но однажды, когда я уже 5 лет отработала в школе, знакомые сказали мне, что в газете прочитали о том, что наш театр кукол объявил набор творческой молодежи во вспомогательный состав.
— Это в те времена был такой кадровый голод, что в театр брали без специального образования?
— Да! Я сначала и не думала, что "вспомсостав" — это полноценная работа в театре. Мы все, кто туда пришел по объявлению на кастинг, решили, что будем заниматься факультативно в какой-то студии — приходить вечером после работы и учиться для души творческому ремеслу, и, может, нас когда-нибудь задействуют в постановках театра. Но нет! Нам сходу объяснили, что с предыдущего места работы необходимо уволиться, а сюда нас возьмут именно на настоящую работу, правда, с испытательным сроком в три месяца. И тут половина желающих сразу отсеялась.
— Не хотели менять стабильную работу на неопределенность?
— Да, многие не захотели делать таких резких движений. И, например, моя мама была очень против того, чтобы я ушла из школы. Кукол она всерьез не воспринимала.
А мои знакомые, которых я спустя годы хочу поблагодарить за этот волшебный пинок, мне сказали, мол, иди и пробуй, в школу ты всегда можешь вернуться, эта дорога не закрыта. И я решилась. И вот уже больше 18 лет я, имея возможность вернуться в школу, в нее не возвращаюсь. Хотя профессию педагога я совсем не забросила, все это время подрабатываю репетитором, учу детей математике, готовлю к экзаменам.
— Где математика, а где сцена?! А у вас это как-то гармонично сложилось...
— Я могу сказать, что в нашей профессии есть не только лирика: в управлении куклой много механики и физики, и точные науки тут совершенно не мешают, а только помогают.
— Куклы бывают разные. С какими вам лично больше нравится работать?
— Да, кукол много: и известные всем марионетки, и перчаточные, которые надевают на руку, — такие, как Петрушка, например. Есть планшетные куклы — это куклы, которых актеры держат в руках, — с ними я себя чувствую свободнее всего. Сегодня в спектакле "Царевна-Лягушка" были как раз такие. Есть тростевые куклы, они получили свое название от тростей, при помощи которых актер управляет руками куклы. Вот с этими куклами я сейчас работаю осторожней, потому что получила травму, которая теперь со мной на всю жизнь.
— Ваша профессия травмоопасная?
— Да, бывает. Как-то у меня была тяжеленная тростевая кукла, мне пришлось отработать с ней череду новогодних спектаклей… Итог — порванные связки на плече.
Со стороны кажется, что наша профессия легкая, что мы только балуемся с куклами. Но вот вы попробуйте взять хотя бы стакан воды и подержать его на вытянутой руке. И засеките, на какой минуте он вам покажется чугунным.
Вообще, когда я работала последний год в школе, я вела информатику, все время сидела за компьютером, у меня затекала шея, спина… И я думала: наконец-то уйду в театр, там сплошное движение! А когда пришла сюда, первое, что услышала, что профессиональное заболевание кукольников — хондроз!
— Вот, оказывается, как тяжело дается легкость!
— Ну мы к этим побочным эффектам уже относимся как к обыденности.
— А помните свои первые впечатления, когда вы, строгий учитель Наталья Геннадьевна, оказались вдруг совсем в другой среде…
— Да, отлично помню, как нам в первый же день работы устроили экскурсию по всем цехам театра, как я ходила с открытым ртом… И как этот рот открылся еще больше, когда мне сказали, что я назначена на роль и скоро у меня премьера. Репетиционный процесс начался сразу, в первый день. После репетиций с нами –новичками — занимался Олег Иванович Бойко, кукольник-профессионал. Он учил, помогал, подправлял.
— А потом вы какой-то профессиональный вуз оканчивали?
— Нет. Этот театр и есть мой главный университет!
— Сколько ролей вы за это время сыграли? В скольких спектаклях участвовали?
— Ролей — точно не скажу, потому что вы сами видели, даже в одном спектакле их на одного актера бывает 5-6 и больше! Спектаклей у меня уже было более 70. А вот количество показов… Что-то около полутора тысяч.
— Самый первый помните?
— Конечно! Назывался он "Рыжий ты, зеленый я!". Я там была сказочницей. На сцену я должна была по задумке режиссера выходить через зал. Мне кажется, что я шла туда целую вечность и что весь мир видел мои трясущиеся коленки. Как я тогда завидовала девочкам, которые стояли за ширмой…
— А вот, кстати… Актерами обычно хотят быть, чтобы тебя видели, знали… А актеры-кукольники, получается, почти всегда в тени своих героев находятся… Не обидно ли это?
— Это совсем не обидно! Наоборот!
Это для кукольника высший пилотаж, когда зритель забывает о том, что существует тот, кто дергает за веревочки, и все внимание концентрирует на персонаже! В этом и заключается мастерство.
Лично я хожу в театр не за аплодисментами. Нет, мне, конечно, нравится, когда зритель хорошо принимает нашу работу. Но мне интересен сам процесс — когда из ничего вырастает целая интересная история, и в этой истории есть и твоя лепта.
В родном театре. Фото: Елена Поддубная, ИА KamchatkaMedia
— Что еще вы любите в своей профессии, и что не очень?
— Люблю творческих людей с новыми идеями, со свежим взглядом на театр. Екатерина Уржумова, которая приехала из Питера и работала у нас некоторое время режиссером, поставила такие интересные вещи. Например, спектакль "Мнимые" — он для взрослых. Казалось бы, классика, Мольер, а как живо на него реагировала публика! В нем очень необычные куклы и минимум декораций, но какой эффект! Еще один проект был поставлен Екатериной по Достоевскому — там сценой вообще стал весь театр, зрители ходили по разным локациям и знакомились с персонажами великого писателя. Люблю учиться новому…
К нам приезжали гости с проектом "Бэби-лаборатория", они учили нас ставить и играть спектакли для самых маленьких зрителей — для тех, кому год-два. Представляете, как трудно заинтересовать такого зрителя? Как удержать внимание? Очень хороший опыт! Малышей рассаживают в фойе на втором этаже на подушках, а мы, актеры, весь спектакль проводим на четвереньках, показываем такие сказки, которые с интересом могут смотреть крохи. Что я еще люблю? Люблю, когда живой зал, когда есть отклик. Люблю непосредственные детские реакции — когда они грозят кулаком волку, когда защищают бедного зайчика, когда смеются заливисто над какими-то нашими шутками! Люблю, когда есть возможность заниматься только работой и не быть втянутым в какие-то закулисные дрязги! А что же я не люблю? А… Я не очень люблю Новый год.
— Почему???
— Потому что это нескончаемый конвейер новогодних шоу! Мы начинаем показывать новогодние постановки в 20-х числах декабря и заканчиваем это дело числа 12 января. То есть три недели ежедневно у нас минимум по два представления. Когда у всей страны каникулы, кукольники пашут. И пропустить нельзя ни одного спектакля! В Новый год нельзя взять отпуск, заболеть, и даже умереть нельзя!
"Воевода Котофей", 2018 год. Фото: Личный архив Н. Кузьминой
Новый год-2013. Фото: Личный архив Н. Кузьминой
— Наталья, наша рубрика называется "Есть такая профессия...". Мы все знаем, как заканчивается классический вариант… А как бы вы продолжили эту фразу, описывая свое дело?
— Есть такая профессия — простым и понятным языком показывать детям, что такое хорошо, а что такое плохо…
