Идея Прошина: Я случайно вытянула счастливый билет!

19 января 2024. О том, почему мы живем на Камчатке. О том, что нам здесь нравится и не очень. Об интересных путешествиях по родному краю, о любимых местах, об улицах города и людях — в проекте ИА KamchatkaMedia “Камчатка и камчатцы”. 

Сегодня героиня нашего проекта — Идея Прошина, заведующая кафедрой педагогики психолого-педагогического факультета КамГУ имени Витуса Беринга, доцент, кандидат педагогических наук. Идея Ивановна — профессионал с большим стажем, почти четверть века она занимается подготовкой новых кадров для камчатских школ, учит тех, кто потом учит наших детей. Подробности — в нашем интервью. 

— Идея Ивановна, где вы родились? Давно были на родине? 

— На свет я появилась в Приморском крае, в Лучегорске. Но еще совсем крохой уехала оттуда с родителями. Однако воспоминаний об этом небольшом городке у меня много, потому что там долгое время жили мои бабушка с дедушкой, и я ездила к ним постоянно — даже часть учебного года училась в Лучегорской школе. Давно там не была, больше 25 лет примерно. И, наверное, вряд ли вернусь. Потому что это место у меня связано с беззаботной порой, с каким-то абсолютным счастьем.

Детство создает важные для нас образы, на которые мы опираемся в будущем, они помогают нам преодолевать житейские тяготы. И мне просто очень не хочется разрушать эти хрупкие воспоминания.

— А как в вашей судьбе приключилась Камчатка? Помните свои первые впечатления? 

— В советские времена на северах очень требовались квалифицированные кадры. Мой отец был сварщиком самого высокого разряда, очень хорошим специалистом, а мама — бухгалтером. Их пригласили работать в Палану. Я была еще очень маленькой, воспоминания о коротком паланском периоде у меня совсем туманные. Помню, что родители на работе, а я сижу одна в ожидании их и вырезаю из штор букеты цветов для мамы.

— Мама, наверное, ругалась потом?

— Совсем не ругалась. Правда! (смеется). Она понимала, что я пыталась как-то свой досуг скрасить, одной-то боязно и скучно было. Тогда, наверное, и заложили во мне эти правильные педагогические зерна — относиться с уважением к ребенку, стараться понять.

В Палане мама работала в Госбанке, и ее перевели в отделение банка в Усть-Хайрюзово главным бухгалтером. Поэтому наша семья переехала в Хайрюзово. И в тех краях уже и проходило мое осознанное детство. Там был известный на всю страну рыбоконсервный завод и недалеко большой колхоз. Люди там в советское время хорошо жили. Например, могли позволить себе на выходные из Хайрюзово слетать в город за... мороженым.

Я серьезно! В селе же этого лакомства не производили и достать его было негде. Вот папа и улетал в пятницу, а в субботу возвращался с трехлитровой банкой мороженого. И нашему с сестрой счастью не было предела!

Вообще детство у нас было счастливое. Спокойное и радостное, полное любви, за что большое спасибо маме с папой. 

— В Петропавловск вы уже переезжали самостоятельно, чтобы поступать в вуз?

— Нет, это случилось раньше. Когда Советский Союз распался, начались сложности со снабжением, зарплату стали задерживать, люди там, на северах, в прямом смысле слова выживали. Родители приняли решение переезжать в город. Помню, несмотря на все эти объективные причины, для нас с сестрой переезд в первое время казался настоящей трагедией. Нас вырвали из привычного мира. А здесь все казалось таким чужим. У нас ведь в селе автобусы по улицам не ездили даже… Пришлось привыкать к новому месту жительства, к новому классу. Здесь я пошла в 9 класс 39 школы, она тогда не была еще гимназией.

Мне очень повезло с классным руководителем и одноклассниками, они во многом помогли пережить комфортно этот период адаптации. И к концу учебного года мы с сестрой уже оценили возможности, которые дает город, и думали, ну почему же мы раньше не переехали! А с одноклассниками мы потом вместе в один вуз поступили и до сих пор поддерживаем теплые отношения. 

— Почему выбрали для себя профессию педагога?

— Знаете, у нас сейчас дочь заканчивает 11 класс, стоит на пороге серьезного выбора. И мы по этому поводу буквально на днях с мужем вспоминали, а как мы выбирали наши профессии. Я ни в детстве, ни в юности не мечтала быть учителем. На дворе были 90 годы, у нас в семье тогда и речи не заходило о том, чтобы я могла поехать поступать в другой город. А здесь, на Камчатке, выбор вузов был весьма ограничен. Наш университет тогда еще назывался педагогическим институтом, он был на очень хорошем счету. И я решила, а почему бы и не сюда. Конкурс на иняз, куда я сдавала экзамены, был тогда 6 человек на место. Но мне удалось поступить. В нашем потоке училось 120 человек! Сейчас такие большие цифры представить трудно, к сожалению.

— Можно сказать, что ваш выбор профессии был случайным?

— Да, но я бы уточнила так: совершенно случайно я вытянула счастливый билет! Этот выбор был правильным, и он определил всю мою жизнь. Мне посчастливилось учиться у Беаты Владимировны Бушелевой. И этот легендарный педагог влюбил меня в нашу профессию. Беата Владимировна была воплощением мудрости, в ней фантастически сочетались требовательность и уважение к личности студента.

— Какие самые яркие моменты от общения с Беатой Владимировной остались в памяти?

— Их очень много. Думаю, все ее студенты могут говорить о ней бесконечно! Ну вот, например, Беата Владимировна была очень трогательно далека от вех прогресса. Она не признавала компьютеров и до последних своих дней в институте стучала на печатной машинке. Поэтому ей, конечно, неведомы были проблемы с компьютерными вирусами. А из-за этих вирусов у нас с ней произошла очень смешная, но и грустная история. 

Беата Владимировна была руководителем моего диплома. Я свою работу писала на компьютере. И вот я ее распечатала и радостно понесла всю эту кипу листов Беате Владимировне на проверку, отдала и ушла довольная. Через несколько дней прихожу спросить, какие есть замечания, что нужно доработать…

А Беата Владимировна встречает меня с круглыми от ужаса глазами и говорит: "Идея, вам кто-то вредит, вероятно, вам нужно поговорить серьезно с этим человеком!". И показывает мне мои листки. Оказывается, компьютер словил вирус и заменил все приличные прилагательные в моей работе на неприличные (смеется). Какой же это был позор для меня, не передать! Но зато тот случай меня научил всегда проверять все бумаги досконально.

А еще я вспоминаю, как на защиту диплома Беата Владимировна пришла меня поддержать, но не зашла в аудиторию. Я так думаю, чтобы не смущать комиссию, не давить своим авторитетом — а он у нее был огромным. Она была профессором, очень уважаемым человеком… И она скромно села на стульчике возле кабинета, где проходила защита, и вот так тихонечко болела за меня. У меня эта картина до сих пор перед глазами. Она так много говорит об этом невероятном педагоге.  

Именно Беата Владимировна предложила мне остаться работать в институте. Как я могла отказаться? 

— Получается, что вы уже почти четверть века работаете в одном вузе?

— Да, мне трудно поверить, что уже столько лет прошло… Но у меня правда одна запись в трудовой книжке. У нас очень теплые отношения на факультете сложились, и я не представляю, как можно уйти с места, которое стало тебе родным домом. 

— Вы учите будущих педагогов, сейчас они в большом дефиците. Есть свет в конце туннеля этой проблемы?

— Да, дефицит ощутимый. Он обусловлен, в том числе и не очень дальновидными решениями прошлых лет. Вы же помните, что у нас в связи с 90-ми образовалась огромная демографическая яма. Школьников стало гораздо меньше, чем при Союзе. И государство решило, что нужно уменьшить количество бюджетных мест в педагогических вузах, свернуть некоторые образовательные программы.

Однако за волной повышения рождаемости эти решения не поспели. Детей в школах вновь становится много, а вот учителей… Сейчас государство планомерно пытается все восстановить. И мы на уровне вуза всячески помогаем в этом. В нынешнем году у нас в университете опять увеличивается количество бюджетных мест. И в программах подготовки других специалистов мы закладываем второе — педагогическое — образование. 

Мы активно взаимодействуем со школами. Сегодня в программе обучения у студентов предусмотрено много практик, и мы стараемся, чтобы ребята закреплялись в этих школах. Активно стала развиваться подзабытая некогда школа наставничества, опытные профессионалы берут под своё крыло молодых педагогов. 

Мне кажется, что сейчас, пока медленно, но маятник качнулся всё же в сторону интереса к этой профессии. У нас хоть и небольшие выпуски педагогов, но, например, из прошлогоднего выпуска все пошли работать в школы. Я думаю, что мы потихоньку вырастим смену хороших учителей.

— Идея Ивановна, что для вас Камчатка? Думали вы когда-нибудь уехать отсюда? Есть что-то, чего не хватает вам на полуострове?

— Для меня Камчатка — это дом, в котором мне хорошо жить и работать. Да, я была бы не против, если бы до Москвы не нужно было лететь так долго. Но мне здесь комфортно. Я заметила, что в других городах для меня слишком ровно, очень уж я привыкла к нашим вулканам, и когда их нет на горизонте, глазу как-будто бы не за что зацепиться. У меня мама живет на материке, поэтому я не исключаю, что когда-то мне, возможно, придется туда поехать надолго. Но сейчас я стараюсь эти мысли от себя максимально отодвинуть.

— Какое путешествие по Камчатке было самым запоминающимся, и какая самая отдаленная точка от Петропавловска, из тех, что вы посетили на полуострове?

— Я вот совершенно не турист. Нет, конечно, если ты живешь на Камчатке, совсем никуда не ездить невозможно. Я была и на Ганальских Востряках, и на реке Быстрой, и много где еще. Но особой страсти к передвижениям я не испытываю. У меня очень хорошо развито чувство самосохранения. Ну, это я так себе объясняю свою лень, вероятно (смеется).