Восток Толстого – дело тонкое

20 ноября исполнится 115 лет со дня кончины Льва Толстого. При жизни классик не бывал за Уралом — добрался только до Поволжья. Тем не менее он на протяжении многих десятилетий пристально вглядывался в Восток, увлекался китайской мудростью и даже собирался написать роман об освоении Сибири. Об этом специально для ИА PrimaMedia рассказывает Василий Авченко.

Китайские корни толстовства: Лао-цзы и Конфуций

Китаем Толстой всерьёз интересовался уже в 1850-х годах. В его дневниках той поры можно обнаружить отголоски "опиумных войн", развязанных Англией и Францией против Китая. Британцы добивались свободного ввоза в Китай наркотиков, которые производились в Индии; подсадив китайский народ на наркоту, Англия получала огромный рынок сбыта. Толстой эмоционально отзывался об "отвратительных делах англичан с Китаем", причём не только в дневнике. В рассказе "Люцерн" (1857) он упомянул о жестокости европейцев по отношению к китайцам. В статье "Прогресс и определение образования" (1863) скептически высказался о тех, кто с оружием в руках идёт "внушать китайцам идею прогресса".

1 / 2

Позже, в конце 1870-х, Толстой всерьёз увлёкся китайской философией, даром что её русских переводов тогда почти не было. Сильное впечатление на писателя произвёл труд "Дао дэ цзин" основателя даосизма Лао-цзы. Сохранились пометки, сделанные Толстым при чтении этого трактата: "Метафизика — прелестно", "Удивительно", "Прекрасно"… Помимо Лао-цзы, Толстого увлекли такие мыслители, как Конфуций, Мэн-цзы и Мо-цзы. Русскому писателю были близки их мысли о добре и всеобщей любви, неприятие насилия и войн, идея нравственного совершенствования.

Толстой писал своему другу и редактору Владимиру Черткову: "Я занят очень китайской мудростью"; "Трудно представить себе, что это за необычайная нравственная высота"; "Очень много почерпнул хорошего, полезного и радостного для себя"…

В книге "Лев Толстой и Восток" литературовед Александр Шифман указывал: писатель брал из трудов китайских мыслителей то, что "гармонировало с его собственными религиозно-нравственными воззрениями". Очевидно, восточные мыслители сыграли немалую роль в духовном перевороте, который тогда переживал Толстой, и в возникновении в 1880-х годах религиозно-этического общественного течения под названием "толстовство".

В 1880-х и 1890-х Толстой намеревался выпустить серию книг, посвящённых китайским философам. Работал над статьями о Конфуции и Лао-цзы.

В 1893 году писал Черткову: "Во-первых, для большинства публики всё это совершенно ново; во-вторых, предметы, о которых говорится, самые важные в мире и говорится о них серьёзно; в-третьих, высказывается превосходно много высоконравственных вещей".

Не все замыслы удалось довести до воплощения. Тем не менее упомянутый трактат "Дао дэ цзин" вскоре вышел на русском в переводе японского русиста и толстовца Кониси Масутаро (он же Даниил Кониси) под редакцией Толстого. А в сборник 1903 года "Мысли мудрых людей на каждый день" Лев Николаевич включил десятки изречений Лао-цзы.

В сборники «Мысли мудрых людей» Лев Толстой обязательно включал высказывания китайских мыслителей. Фото: Взято из открытых источников

В 1899–1901 гг. Китай сотрясало ихэтуаньское ("боксёрское") восстание. Его подавил Альянс восьми держав — Австро-Венгрия, Великобритания, Германия, Италия, США, Россия (именно русский генерал Николай Линевич взял штурмом Пекин), Франция и Япония. Участие в подавлении принял и молодой поручик Владимир Арсеньев — будущий исследователь Уссурийского края, учёный и писатель, который летом 1900 года как раз ехал к новому месту службы во Владивосток и в Благовещенске был прикомандирован к отряду генерала Константина Грибского. Толстой принял события в Китае близко к сердцу.

В черновике его "Обращения к китайскому народу" говорилось: "Среди вас совершают… величайшие злодейства вооружённые люди, называющие себя христианами. Не верьте им: люди эти не христиане, а шайка ужасных, бессовестных разбойников…". Обращение осталось незавершённым. Однако позже, в 1906 году, Толстой написал статью "Письмо к китайцу" в форме обращения к китайскому публицисту Гу Хунмину. "Жизнь китайского народа всегда в высшей степени интересовала меня", — сообщает Толстой в этом письме.

Указав, что китайский народ претерпел немало страданий от "безнравственной, грубо эгоистической, корыстолюбивой жестокости европейских народов", Толстой добавил: "Я думаю, что в наше время совершается великий переворот в жизни человечества и что в этом перевороте Китай должен во главе восточных народов играть великую роль". Из XXI века видно: Толстой не ошибался.

Уже в последние годы жизни Толстой переписывался с китайским общественным деятелем по имени Чжан Чин-тун. Тот считал: Россия и Китай должны сближаться, поскольку в равной степени не приемлют западную цивилизацию (доживи он до наших дней — наверняка был бы удовлетворён стратегическим партнёрством Москвы и Пекина). Толстой в письме Чжан Чин-туну предостерегал Китай от перенятия "лживых и несправедливых" порядков Запада, советовал держаться своей культуры. И соглашался с тем, что между русскими и китайцами есть несомненная "внутренняя, духовная связь".

1 / 3

Сибирь и декабристы: ненаписанный роман

Уже написав "Войну и мир" и завершая "Анну Каренину", Толстой задумал новый роман — эпопею о продвижении русских на восток. Вот как рассказывает об этом биограф Толстого Павел Басинский в книге "Бегство из рая": "…Из замысла романа о декабристах, который уже породил "Войну и мир", отпочковывается ещё один грандиозный замысел. Судьбы декабристов вели его (Толстого. — Ред.) в Сибирь, куда он так и не доехал в своей жизни, но которая волновала его сильно. В конце 70-х годов он задумывает произведение о… великом переселении русских землепашцев на юг Сибири и дальше, до Китая… Мысль Толстого, точно стрела гигантского компаса, медленно поворачивалась на Восток".

Насколько можно судить, идея романа состояла в следующем: ссыльный декабрист, попав в Сибирь, понимает, что великое историческое предназначение России — дойти до границ с Китаем, осваивая зауральские земли. Сведения об этом нереализованном замысле можно найти в дневнике жены Толстого Софьи Андреевны. Писатель говорил супруге, что в "Войне и мире" его интересовала "мысль народная", в "Анне Карениной" — "мысль семейная", теперь же он решил написать книгу о "силе завладевающей".

3 марта 1877 года Софья Толстая записала: "…Сила эта у Льва Николаевича представляется в виде постоянного переселения русских на новые места на юге Сибири, на новых землях к юго-востоку России".

Вот как, по её свидетельству, Толстой размышлял об освоении дальневосточных краёв: "Хотя земля китайцев, но её стали считать русскою, и теперь она, несомненно, завоёвана не войною, не кровопролитием, а этой русской земледельческой силой русского мужика. Маньчжуры на них иногда нападают, но русские сделали крепость и защищаются".

В годы, когда всё это говорилось, ещё не было ни Транссибирской магистрали, ни даже регулярной пароходной линии Доброфлота "Одесса — Владивосток". Переселенцы тогда двигались на восток своим ходом. Путь был неимоверно тяжёл и мог занимать несколько лет.

1 / 2

Интересно, что уже в "Анне Карениной" Толстой, пусть вскользь, излагает ровно те же мысли, что записала с его слов Софья Андреевна. Писатель передоверил их своему alter ego — Левину: "Он (Левин. — Ред.) думал, что русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все земли не заняты…". И ещё: "…Он (Левин. — Ред.) продолжал излагать свою мысль, состоящую в том, что русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на землю… Этот взгляд русского народа вытекает из сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства на востоке".

Стругацкие начинаются с Камчатки

Японская грамота Аркадия Стругацкого: от Авачинского вулкана до курильского цунами

И всё-таки книги о Сибири Толстой так и не написал. Почему? "…Главная причина, я думаю, в том, что он не может прыгнуть выше себя как романиста, — считает Павел Басинский. — Всё — Эверест покорён! Выше — только небо!". Отголоски замысла Толстого можно расслышать в романах писателей-дальневосточников советского времени — "Последнем из удэге" Александра Фадеева, "Амуре-батюшке" Николая Задорнова, "Диких пчёлах" Ивана Басаргина.

Литературный поворот на Восток: продолжение следует

В XIX веке русским фронтиром считались Кавказ и Черноморье, а не дальневосточная периферия. Однако известно, что восточные рубежи Российской империи влекли ещё Пушкина. Он хотел побывать в Китае, а в последние недели жизни делал обширные выписки из "Описания земли Камчатки" Степана Крашенинникова. Так что можно сказать, что Толстой унаследовал интерес к Китаю и вообще Востоку от Пушкина.

В 1850-х гг. Китай приглашал русских военспецов. Звали туда и молодого, но уже обстрелянного на Кавказе и в Севастополе артиллериста Толстого.

Позже он вспоминал: "Приятель уговаривал меня пойти в инструкторы артиллерийских офицеров. Помню, я очень колебался. Товарищ мой поехал, Балюзек…".

Упомянутый Лев Балюзек (Баллюзек) был первым постоянным дипломатическим представителем России в Китае, выступал против вмешательства Запада в дела Поднебесной империи. Его тёзка Толстой, однако, до восточных пределов страны не добрался — в отличие от своего двоюродного дяди Фёдора Толстого, который в 1803 году участвовал в первой русской кругосветке под командованием Ивана Крузенштерна и побывал на Аляске, за что получил прозвище "Американец".

Офицер, дипломат Лев Баллюзек (1822–1879). Фото: Взято из открытых источников

И всё-таки литературное освоение восточных территорий продолжалось, пусть и небыстро. Первым классиком, достигшим Дальнего Востока, стал Иван Гончаров, который в 1852 году отправился на фрегате "Паллада" к японским берегам в качестве секретаря адмирала Евфимия Путятина. В 1890 году на каторжный Сахалин поехал Антон Чехов (а ещё раньше на сибирскую каторгу попали Фёдор Достоевский и Николай Чернышевский). "Восточный поворот", запрограммированный классиками ХIХ века, продолжается доныне, — как в литературе, так и в политике.

…В 2025 году Лев Толстой наконец попал на Дальний Восток. В Музее-заповеднике истории Дальнего Востока имени Арсеньева открылась выставка "Пятнадцать начал романа "Война и мир"": рукописи, книги, фотографии, личные вещи… На открытии выставки Владимир Толстой — праправнук писателя и директор Государственного музея Л. Н. Толстого — сказал: "При жизни Льву Николаевичу не удалось побывать за Уралом, он не видел большую страну… Мы делаем сейчас всё, чтобы он её "повидал"".

1 / 2

Истории

Восток Толстого – дело тонкое

Лев русской литературы увлекался китайской философией и хотел написать роман об освоении Сибири

Китайские корни толстовства: Лао-цзы и Конфуций

Сибирь и декабристы: ненаписанный роман

Литературный поворот на Восток: продолжение следует