Мы уже рассказывали о Николае Вилкове и Петре Ильичеве, которые во время Курильской десантной операции повторили подвиг Александра Матросова. Но во время освобождения Курил не только они показали самоотверженность и отвагу. Сегодня наш рассказ о Александре Водынине. Приведим статью Н. Фабричного, опубликованную в газете "Камчатская правда" 12 августа 1970 года.
"В боях на Шумшу повторили легендарный подвиг панфиловцев и пятерки своих черноморских братьев моряки-тихоокеанцы, возглавляемые техником-лейтенантом Александром Михайловичем Водыниным. Долго считали, что храбрецы погибли, и только в 1962 году стало известно, что один из них — старшина 2 статьи Петр Владимирович Бабич жив. Он помог восстановить подлинную картину боя.
К полудню 18 августа 1945 года, когда главные силы советского десанта сосредоточились для решающего штурма высоты 171, японцы сделали последнюю отчаянную попытку разгромить десант, бросив против него до двух батальонов пехоты при поддержке 18 танков. Самураи не сомневались в неотразимости атаки.
Машины шли на большой скорости, петляя и бешено строча из пулеметов. Вот они уже совсем близко. На желто-зеленых бортах отчетливо видны намалеванные синей краской драконы... В этом бою исключительное мужество проявила группа моряков, возглавляемая командиром взвода подрывников техником-лейтенантом Водыниным, бывшим до этого командиром береговой минной партии.
Взводу первоначально была поставлена задача уничтожить японские доты, мешавшие своим огнем продвижению передового отряда.
Получив боевой приказ, техник-лейтенант немедленно сформировал блокировочные группы. При себе он оставил пятерых: старшего сержанта Ивана Кобзаря, старшину 2 статьи Петра Бабича, сержанта Петра Рынду, матросов Ивана Власенко и Анатолия Ударцова. Как и Водынин, все они добровольцами пришли в батальон морской пехоты и одними из первых высадились на Шумшу.
Нагруженная фугасами, противотанковыми минами и гранатами, группа приближалась к железобетонному укреплению, врезанному в склон сопки. Обойдя его слева, подрывники оказались вблизи дороги, ведущей к высоте 171. По этой дороге, зажатой склоном сопки и болотом, и шли танки.
Смельчаки заняли позицию, приготовили связки гранат. Вот как рассказывает об этом сражении Петр Бабич: шестеро они оказались в небольшой болотистой лощине у дороги. Отсюда было удобно наблюдать за противником, за высотами и дорогой.
— Тут-то мы допустили одну неосторожность: вперед смотрели, а назад — нет, — вспоминает бывший моряк, — А сзади подкрались три японца. Первыми же выстрелами был тяжело ранен Водынин, две пули попали в ногу Власенко! Выбит автомат у Бабича, штык в левом бедре. Выдернув штык, самурай занес винтовку вновь, но выстрел Ударцова опередил. И тут же Анатолий упал, сраженный другой пулей.
Не успели перевязать друг друга, как в грохоте артиллерийской канонады и разрывах снарядов отчетливо послышался гул тяжелых моторов. Танки. Над башней головного развевалось японское знамя.
Разделили гранаты. Водынин взял единственную противотанковую и оставил себе найденную на дороге мину. У остальных осталось по связке обыкновенных гранат.
Сердца моряков бились так, словно им было тесно в груди. Товарищи обнялись, поцеловались и еще раз поклялись стоять насмерть.
Танки рядом. Они идут в две колонны, идут на большой скорости, спеша отрезать десантников от места высадки...
Первым из кювета поднялся Водынин. Метнул гранату под гусеницы танка.
Взрыв, и тот закружился на месте, а потом вспыхнул. Второй танк шел прямо на Водынина. Прижав к груди противотанковую мину, офицер бросился с ней под вражеский танк. Дым окутал колонну врага.
"За Родину!" — крикнул Иван Андреевич Кобзарь и с высоко поднятой в руке связкой гранат бросился навстречу третьему танку. Однако сделал он это рано. Пулеметная очередь прошила грудь смельчака. Японский танкист, опасаясь подорваться на мине, резко затормозил и свернул в сторону. В это время в него на полном ходу врезался четвертый танк, двигавшийся следом. Обе машины вышли из строя. В колонне японцев произошло замешательство. Танки полезли друг на друга, сбились в кучу. Дорога была загорожена. Остальные свернули в сторону и стали медленно пробираться по краю болота. Сержант Рындин, схватив фугас с детонатором, выскочил наперерез, и бросился под пятый танк.
О себе старшина второй статьи Бабич говорит:
— В эти секунды я решил не выходить на дорогу сразу, как сделал Иван. Пополз в обход. Бросил связку гранат в японский танк сбоку. Взрывной волной меня оглушило и швырнуло в болото. Другой танк развернулся и двинулся на меня. В руках ни гранат, ни автомата. Очередь из пулемета, но поздно: я лежал вне угла обстрела. Тогда танк решил раздавить меня. Как мне удалось выскользнуть из-под гусениц— не знаю. Меня придавила страшная тяжесть, вмяла в грязь и трясину. И я потерял сознание. Пришел он в себя уже через четверо суток в полевом лазарете. В бинтах и гипсе. Вывернута рука, разбито колено, поломаны ребра.
...Под седьмой танк, попытавшийся проскочить это роковое место, с противотанковыми гранатами бросился матрос Власенко. Прямой путь к высоте был закрыт, контратака захлебнулась. Японским танкам пришлось пойти в обход болота по склону сопки, а тем временем подоспели бронебойщики.
Молниеносно разнеслась весть о героях-моряках. Командиры, политработники, агитаторы, друзья и сослуживцы героев рассказывали бойцам об их самоотверженном подвиге. Были выпущены листовки-"молнии", боевые листки. Пример бесстрашия вдохновил других. Парторг роты противотанковых ружей старший сержант Черепанов уничтожил два танка и один повредил. Видя, что поврежденный танк продолжает стрелять, бросился под него с гранатами. Младший сержант Георгий Баландин сжег два танка, бросился навстречу третьему и подорвал его вместе с собой. Младший сержант Султанов вскочил на броню вражеского танка и через смотровую щель в упор расстрелял его экипаж. Из 18 вражеских машин только одной удалось уйти.
К вечеру, когда кроме передового отряда, в бой вступили почти все силы 101-й стрелковой дивизии, на вражеских высотах взвились красные флаги. Падение высот явилось началом крушения всей японской обороны на острове. Освобождение Шумшу явилось решающим событием в ходе всей Курильской операции. Освобождение остальных островов, протянувшихся на тысячу километров от южной оконечности Хоккайдо, было осуществлено к 1 сентября 1945 года.
Прошли годы. Освобождение Курил стало историей. На островах работают промышленные предприятия, расширяются колхозы и совхозы. По дорогам снуют автомашины. А через водовороты проливов под красным вымпелом свободно идут корабли.
Дальневосточники свято чтут память отважных сынов Родины, храбро сражавшихся в боях с врагом. Много сделано для увековечения памяти героев. Но многое еще предстоит сделать. Следопытам, комсомольцам и молодежи следует пойти по следам дальневосточных панфиловцев, как по праву называют сегодня героическую группу моряков-водынинцев. Они того заслужили".
