Сегодня в гостях у проекта "Камчатка и камчатцы" – Мария Беляева. В прошлом — артистка "Мэнго", в настоящем — заведующая отделом сохранения нематериального культурного наследия Камчатского центра народного творчества, и всю жизнь — человек, любящий Камчатку всем своим огромным сердцем. Подробности — в интервью ИА KamchatkaMedia.
— Мария, вы родились на севере Камчатки… Расскажите про вашу малую родину?
— Родилась я в селе Воямполка Тигильского района. Там протекает одноименная речка. Знаете, как Воямполка переводится с корякского? Река утопленников…
— Коварная речка?
— Очень коварная. Она вроде с виду спокойная, достаточно широкая. Но там подводные течения, опасные омуты. Действительно много людей в ней утонуло.
У меня в Воямполке два брата погибло. Вы же знаете, что у коренных народов спасать тонущего нельзя… Нас предупреждали всегда, чтобы на речку не бегали. Но мы же дети.
Коньков у местных ребят в те годы не было, но кататься очень хотелось. Поэтому когда речка замерзала, мы бегали кататься по льду в резиновых сапогах. Были такие места, которые плохо промерзали, вот туда я и провалилась. Испугалась! Но мне повезло, удалось выкарабкаться самостоятельно. Бабушка сильно на меня ругалась!
А село наше в очень красивых местах стоит, считается границей между Тигилем и Паланой. В основном там в те годы проживали коряки-чавчувены, коряки-нымыланы, ительмены…
— А вы к какому из этих народов принадлежите?
— У меня интересный случай (смеется). Бабушка моя была эвенкой, что вообще было редкостью в этом корякском селе. Но потом корякская кровь добавилась — мамин отец был коряком. А моим отцом уже был русский доктор. Вот такая смесь у меня получилась. Несмотря на сложную родословную, несмотря на мои светлые глаза, я всегда ощущала себя именно корячкой. Воспитывали меня дед с бабушкой. Они говорили по-корякски. И жили по-корякски.
С моим рождением тоже непростая история произошла. Мама смогла беременность доносить только до 7,5 месяцев. В те годы в больницах таких крошечных детей далеко не всегда выхаживали. А моей необразованной бабушке в далеком северном селе каким-то чудом удалось меня выходить. Я родилась на Крещение, 19 января. Чтобы согреть, бабуля постоянно обкладывала меня бутылками с теплой водой, глаз не спускала с меня, ночей не спала. И я выжила.
Мария с сестрой Жанной. Фото: Личный архив героини материала
— Вы жили настоящей жизнью коренных народов Камчатки… Что помните из своих детских лет?
— Когда-то бабушка с дедом кочевали. Но потом осели в Воямполке навсегда. Однако летом бабушка все равно во дворе ярангу ставила, им так было привычнее, чем в деревянном доме жить, к корням ближе.
Дедушка был знатным охотником и рыбаком, и на морского зверя охотился. С самых ранних лет я с ним на бату по речке ходила. У нас было свое место, где мы с ним рыбачили. На охоту тоже меня брал, но не всегда. А я так это дело любила! Помню, ночью привязала свою ногу к дедовой ноге веревкой, чтобы у него не было шансов одному на охоту уехать. А он, хитрый, увидел веревку и тихонько отвязал. Но я все равно чуть позже проснулась, смотрю, а он уже чай пьет. Я вскочила, за секунды собралась, лишь бы он меня с собой взял!
А еще у нас упряжка была, дед учил нас на нартах ездить. Но старался за собаками сам следить — кормить да ухаживать. Это я потом, спустя годы, поняла, почему нам, детям, не давал одними с этими собаками общаться.
Как мне потом рассказали старожилы, дед скрещивал собак с волками. Поэтому они у него злые были, но невероятно выносливые. Он их всегда на привязи поэтому держал, всех, кроме вожака упряжки. И к нему многие за собаками приезжали.
Это я все уже потом узнала, когда сама ездила в экспедиции и собирала материал. Когда была ребенком этих нюансов не понимала, и сейчас сильно жалею, что не расспросила о многом своих родных.
Недавно Госфонд опубликовал в интернете снимки из экспедиций 70-х годов прошлого века. Я листала их и вдруг… наткнулась на фото, где снят мой дедушка.
— Такой вот нежданный привет из прошлого получился …
— Да, сердце защемило от воспоминаний. Я помню, как к нам съезжались оленеводы на корякский Новый год. Гостиниц в селе не было, и они все по домам останавливались. У нас в доме много народу в такие дни было. Как мне было интересно слушать их рассказы о кочевой жизни!
— Получается, что вы и корякский язык знаете?
— Уже не так хорошо, конечно, как в детстве. К сожалению. Но кое-что понимаю. А тогда я знала и корякский. Когда языковая среда уходит, и язык теряется. Ушли бабушка с дедушкой, мама… Постоянное общение на родном языке прекратилось. Когда я отслушивала недавно интервью на корякском, мне пришлось просить помочь скорость записи уменьшить, чтобы понять смысл.
— А как получилось, что вы покинули малую свою родину?
— Сначала меня в Палану отправили, именно там был интернат. Коренные тогда в интернатах ведь учились, в основном. Потом я попробовала поступить в педагогическое училище в Петропавловске-Камчатском. И поступила, но забрала документы и сбежала обратно в родное село. Потому что поняла очень быстро, что преподавание в школе — это не мое. Знаете, вероятно, это интернатские воспоминания меня накрыли, а они не самые теплые были.
Вот в это время в Воямполку приехала наша знаменитая Татьяна Романова, на тот момент уже звезда "Мэнго". Мама моя была с ней знакома, попросила взять меня в ансамбль, хотя бы попробовать, может, из меня артистка выйдет.
У меня за плечами было семь классов хореографического отделения музыкальной школы. Но там я изучала классическую хореографию, а в "Мэнго", конечно, нужно было знание национальных танцев. В этом у меня опыта почти не было. Но меня взяли. Это был 1982 год. Учиться необходимо было очень быстро — для этого работать в зале приходилось с раннего утра и до самой ночи.
Репетиция. Фото: Личный архив героини материала
Уже через месяц после начала занятий я отправилась с "Мэнго" на первые гастроли, и сразу в свой родной Тигильский район. Вот так ансамбль "Мэнго" стал моим домом на долгие 22 года. Было много концертов, поездок, замечательных гастролей и по СССР, и заграницей.
Мария и артисты "Мэнго". Фото: Личный архив героини материала
Помню первые свои зарубежные гастроли в Италии! Это было лето, температура на улице плюс 40, а мы полтора месяца колесим по этим красивым и жарким городам и танцуем в меховых кухлянках! Помимо Италии я бывала еще во Франции, в Бельгии, в Швеции, в Чехословакии, в США — на Аляске…
Артистка Мария Беляева. Фото: Личный архив героини материала
— Мария, а не хотелось там где-нибудь остаться? Не манил вас запад?
— Что вы! Да, там было интересно побывать. Но, как говорят, в гостях хорошо, а дома лучше. Мы во время гастролей наоборот скучали по нашим вулканам, по снегу, по прохладе… Меня там, за границей, даже замуж звали (смеется). Но я, конечно, отказала. Для нас там все было чужое. Мне лично такие идеи в голову и не приходили. Домой хотелось очень!
Заграничные гастроли. Фото: Личный архив героини материала
— После того, как вы ушли из "Мэнго", трудно было себя найти? Это же примерно как после большого спорта, да?
— Да, это так же трудно. Но я всегда считала, что артист должен уходить со сцены вовремя. Своими ногами, летящей походкой, а не с палочкой… И я так и сделала. Ушла в начале 2000-х.
Многие бывшие спортсмены находят себя в тренерской работе, танцоры часто становятся хореографами, преподавателями… Но это — не моё! Что же поделаешь? Поэтому да, невероятно сложно было найти себя.
И так совпало, что это еще и годы были не самые простые… Работу было трудно найти.
И я пошла учиться новому. В итоге сейчас у меня три высших образования: я менеджер, юрист и педагог-исследователь. А работать за эти годы кем только ни приходилось… Даже бухгалтером. Но в итоге я все же нашла дело своей жизни.
Вот уже 15 лет я работаю в Центре народного творчества. Последний свой диплом я получила в аспирантуре филфака КамГУ имени В. Беринга. И эти знания мне сегодня очень помогают в моей работе. Я возглавляю отдел сохранения нематериального культурного наследия. Мы с коллегами по крупицам собираем сказания, традиции, обычаи народов Камчатки. Носителей коренной культуры — всё меньше, и меньше год от года, а наша миссия — постараться сберечь все, что осталось. Вот обвешиваемся техникой, собираем баулы и отправляемся в экспедиции …
Экспедиция на север. Фото: Личный архив героини материала
— Вы, наверное, всю Камчатку объездили? Какая экспедиция была самой яркой?
— Да, пожалуй, почти весь край объездили мы. Стараемся ехать туда, где еще есть носители живой культуры. К сожалению, во время пандемии ушло очень много пожилых людей… наших бабушек и дедушек. Вот где остаются традиционные занятия коренных, там еще есть крупицы ценного материала. В Тымлате, например, там есть оленеводческие звенья. В Ачайваяме, где тоже еще остались носители. В Хаилино…
Там, где сохраняется традиционная хозяйственная деятельность и где населению дают возможность иметь рыбалки, вот там живет коренная культура. Ведь весь труд у аборигенов тесно связан с природой. Люди севера с природой общаются. Делают ей подношения и другие важные обряды производят. В этих местах еще говорят на родном языке.
В экспедиции. Фото: Личный архив героини материала
Если нет традиционной рыбалки, зачем проводить обряд заманивания рыбы? Если нет оленеводческого звена, зачем проводить обряд встречи нового солнца? К сожалению, в моей родной Воямполке ничего уже этого нет — ни оленей, ни рыбалок, ни языка… Очень горько от этого!
Помню, как-то я умудрилась до Парени добраться — это самый наш север! Времени на поиск ценного материала у меня было всего 4 часа, потом в обратный путь надо было выдвигаться. Оббегала там все, что могла. И в кузнице побывала, и на посиделки старожилов позвала. Сделала много записей. Даже тогда записали с оператором магаданских коряков, которые в гости к местным приехали.
В экспедиции. Фото: Личный архив героини материала
Еще, пожалуй, одна из самых запоминающихся экспедиций — это совместная поездка по районам Камчатки с киносъёмочной группой фонда Николая Расторгуева. Они снимали проект "Малые народы нашей страны", и им в путешествие нужен был в помощь человек с Камчатки. Вот я и была этим самым человеком. В течение года я помогала подготавливать эту масштабную киноэкспедицию.
Мы тогда объездили весь полуостров. Хотя вы же знаете, как сложно добираться у нас из пункта А в пункт Б. На северах не дороги, в основном, а направления. Если по зимнику не успел доехать, то уже всё. Или дожди с туманами зарядят, и не вылетишь никуда, можно сидеть неделями ждать у неба погоды.
В экспедиции. Фото: Личный архив героини материала
И экспедиция эта, конечно, была не без сложностей, но, в основном, погода благоволила нам. Получилось собрать много материала. Так случилось, что довелось даже заснять похороны у коренных — тот самый обряд северных народов, где умершего сжигают. Весь процесс сняли — как одежду специальную шьют, как покойника одевают, как готовят, как везут, как строят помост, как сжигают... Спасибо родственникам, что разрешили. Потому что поняли, что это не праздное любопытство, а желание сохранить традицию, зафиксировать для истории.
Всего в этой экспедиции мы провели 52 дня, нам даже до Командор удалось долететь.
— Какие у вас ближайшие цели? И есть еще те места, где не удалось побывать?
— По плану у меня — посетить Аянку, это поселок на самом севере, на границе с Чукоткой. Там живет замечательная женщина, исполнительница родовых мелодий. Постараюсь ее записать. Еще очень хочется побывать в северных табунах. Единственный раз у меня это получилось, мечтаю попасть еще хотя бы раз. Это тоже кладезь культуры.
— А есть ли у вас любимое место на Камчатке?
— Тут простой ответ. Это Воямполка, конечно. Моя родина. Место, где похоронены мои самые близкие люди.
— Правду говорят, что на Камчатке люди — особенные?
— Конечно, правду. В большей степени это касается наших северов. Чем суровее условия, тем люди более тёплые и человечные там живут.
Мария Беляева и Иосиф Жуков. Фото: Личный архив героини материала
— Мария, мы всегда спрашиваем гостей нашего проекта о любимых камчатских продуктах и блюдах. Кухня народа — это ведь тоже большой пласт культуры… Вы сами что любите из национальной кухни? Что готовите?
— Я люблю рыбу в любом виде — вареную, сырую, квашеную! Но местную, а ту, которую в городе продают, практически не ем. Жду когда мне из дома пришлют.
— Она там другая?
— Да, она там особенная. У нас она прямо из моря заходит. А если долго в пресной воде побыла, это уже по запаху чувствуется, уже не то... Конечно, я с детства знаю нюансы, когда рыбу можно есть, когда нельзя, как ее правильно квасить… Бабушка научила. Она нам готовила такое блюдо, самое простое, но вкуснейшее — голец отваривала, измельчала, добавляла туда лесных ягод, получался такой своеобразный салат. Бабушка знала и какой корешок от болезней пожевать нужно, и смолу кедрача говорила нам, детям, жевать, чтобы зубки здоровые были.
Каждый год в феврале мы с мужем садимся в машину, едем в Палану и там ловим корюшку. Естественно там самая лучшая корюшка! Это мы себе придумали такие зимние путешествия, и заодно домой заезжаем. А какая по дороге красота!
— С каким цветом и с какой музыкой у вас ассоциируется Камчатка?
— С синим больше. У нас так много синего: и хребты, и море, и снег на севере чистый синевой отливает. А насчет музыки… Это, наверное, музыка нашего корякского композитора Петра Яганова. Это заслуженный артист Российской Федерации, он из первого состава "Мэнго". Его музыка пропитана нашими коренными мелодиями. Самая любимая песня — это "Белая птица", написана на стихи Георгия Поротова. Она за душу хватает.
Здравствуй, север!. Фото: Личный архив героини материала
— Мария, не знаю даже, как вам задавать последний наш традиционный вопрос… Если не Камчатка, то…?
— Нет для меня никакого "то". Вы знаете, мы ведь с моим мужем Валерием познакомились когда-то давно в "Мэнго", он сам родом из Якутии… И вот уже сколько мы тут вместе живем, дочку вырастили, теперь внуки пошли… Я его спрашиваю, а ты на родину не хочешь поехать? А он отвечает: "Нет, ты что! Только Камчатка!". Ну а для меня, рожденной здесь, другого ответа быть и не может. Только Камчатка!
