И вновь мы, ИА KamchatkaMedia, возвращаемся к истории экспедиции "Советский Север". Напомним, в 1928 г. Осоавиахим при содействии Академии наук организовал перелет на гидросамолете "Советский Север" из Владивостока через Берингов пролив и Полярное море в Ленинград. Во время экспедиции необходимо было изучить условия полётов в Арктике, аэрофотосъемка и уточнение деталей береговой черты и характера берегов.
Намечался следующий маршрут: из Владивостока через Советскую гавань — Николаевск — Татарский пролив — Охотское море — Камчатка — Петропавловск — Олюторка — Анадырь — Уэлен — мыс Северный остров Врангеля — Нижне-Колымск — селение Булун — Таймыр — остров Диксон — Югорский шар — Мезень — Архангельск — Ленинград. Общее протяжение перелета —свыше 13 000 км.
Экипаж состоял из начальника экспедиции Красинского, летчиков Волынского, Кошелева, Родзевича и механика Борисенко. И вот самолёт подлетает к Петропавловску. Далее цитируем с купюрами статью Родзевича, опубликованную в сборнике статей, посвященных вопросам освоения Севера "Воздушные пути Севера", изд-во "Советская Азия", М.,1933 год. С сохранением авторской пунктуации и орфографии.
Петропавловск и восточный берег полуострова
"Через некоторое время мы на пристани. Летучий митинг, банкет, отдых. А спустя день снова несемся над волнами Тихого океана, вдоль восточного берега Камчатки. За нами уже остались трудности Татарского пролива, Охотского моря и Камчатских хребтов. Перелет через Камчатку занял всего 1 час 24 мин. Сам Петропавловск, собственно, не город, а большое село или портовый городишко. В нем около 1,000 жителей.
Петропавловск имеет несколько достопримечательностей. Во-первых, вулканы, во-вторых, чистая горная вода, памятник былых боев с англичанами и... всё. Но обитатели его, как и всех диких мест вообще, очень радушны и гостеприимны.
И вот снова-над нами катятся волны океана, сверкают снегами горы и огромным конусом уходит вверх впереди нас краса Камчатки Ключевская сопка, высотою более 4 км. Облако черно-синего дыма, как кусок ваты, прилепилось к его кратеру и не расходится при самых сильных ветрах. Сколько сотен лет дымила и сколько еще будет дымить она. Кто знает!
Иногда вулканическая ее деятельность вспыхивает более интенсивно, клубит тогда она не малым облаком, а на тысячи метров извергает в пространство огромные столбы огня и пепла, сотрясая весь огромный полуостров, сея ужас и разрушение. Так было в 1926 г., когда извергались Ключевская и Авачинская сопки и были большие разрушения в Усть-Камчатке. Но сейчас они мирно курились, изредка заставляя вздрагивать землю.
Безжизненные берега Камчатки от Петропавловска до Усть-Камчатки, мрачные, покрытые снегом скалы, величественные сопки, вывеянные ветром кекуры, редкие, убогие поселки — все это не радует взор, хотя и имеет величественный вид.
Маленький городишко Петропавловск — это небольшой центр всего побережья от Охотского моря до Ледовитого океана, но все это побережье чрезвычайно богато пушниной и рыбой, а недра таят огромные возможности. Но в какой мере этот край богат, в такой же он и дик. Будущее у него еще впереди!
Мы неслись над простором океана, катил он под нами свои волны, временами виднелись лахтаки.
В Петропавловском ковше. Фото: polarpost.ru/
Усть-Камчатка и Тиличики
Через 4 часа полета сверкнула гладь устья р. Камчатки с расположенным вблизи рыбным заводом, наиболее мощным на всем побережье от Владивостока до Ледовитого океана. Он развивается, и его будущее тоже впереди. Рядом расположено село Усть-Камчатка (напоминаем, мы сохранили авторское написание — прим. редакции), наибольшее село всего побережья Камчатки. Имеется и радиостанция. Завод изготовляет рыбные и крабовые консервы. Администрация и рабочие встретили нас чрезвычайно радушно. Условия жизни их вообще не плохи, если не учитывать того, что должно быть зверски скучно!
Переночевав и долившись бензином, мы полетели дальше на север.
К востоку от нас остались Командорские острова с их котиковыми лежбищами. Промысел на котика в настоящее время запрещен.
Огромные сопки Камчатки теперь кончились, и мы летели хотя и вдоль высокого берега, но уже без вулканов. И без того безлюдный берег делался все дичее и глуше. Безжизненно было и море, так как пароходы бывают здесь всего 2-3 раза в год. Вот слева от нас мелькнул в тумане теперь словно вымерший остров Карагинский, и снова скрылся в дымке дождя.
Впереди по курсу уже завиднелись скалистые мысы Говен и Олюторский, упиравшиеся своими мрачными скалами в небо. Но и здесь туман преградил нам путь и заставил сесть в совершенно дикую скалистую бухту; скалы давили нас своей величественностью, а царящая кругом тишина, нарушаемая лишь звуками стекающей с гор воды, не располагала долго задерживаться в этой "сомнительной", как мы ее назвали, бухте, и мы снова взлетели.
Теперь мы неслись над скалами мыса Говен и через час снизились в бухте Корфа у местечка Тилички.
Тилички — это поселок из десятка домиков, и каких-то хибарок коряков. Но тем не менее это центр огромной области. Здесь имеются и исполком, и комитет ВКП(б), и даже ячейка Осоавиахима, но все в миниатюре. Занятия жителей — охота и рыбная ловля. Пароходы заходят сюда раза три в год; дикость отчаянная; кочевники-коряки живут здесь временами, обычно они со своими стадами находятся в тундре и на склонах гор.
Очень скучна и тяжела жизнь обитателей этого селения, на 8 месяцев в году отрезанных от мира. Правда, в старой покосившейся церковке установлено коротковолновое радио, но... но оно не работало. Климатические условия позволяют здесь держать и скотину, но держать птицу, жаловались местные хозяйки, из-за собак невозможно.
Подкрепившись и отдохнув в течение 4 дней, мы вылетели в Анадырь. Снова мелькали мимо нас высокие скалы и безжизненные берега Берингова моря.
Мелькали мимо мысы с громкими именами известных исследователей, бежали назад скалы с выходящими местами наружу угольными пластами. (Между прочим и в районе залива Корфа найдены уголь и нефть, и там работают изыскательные партии АКО).
Редкие мелкие поселки отделены друг от друга сотнями километров. Но как неверны карты этих мест! Смотришь с высоты птичьего полета на эти мысы и изрезанную береговую черту и лишь временами находишь отдаленное сходство с картой.
"Советский Север" перед взлётом из порта Петропавловска. Фото: polarpost.ru/
Анадырь
Расстояние от Тиличков до поселка Новомариинск в 1.200 км мы прошли в течение 7 1/2 часов и в 10 час. мы сели на воду в устье р. Анадырь.
Анадырь — это тоже будущий центр богатого района. Сейчас же это поселок довольно большой и однообразный, с домиками, разбросанными без всякого плана. Здесь имеются ревком, милиция и другие учреждения. Главное занятие населения, как и вообще всех живущих на побережье, — рыбная ловля и охота. Бьют здесь и песца. Население смешанное: русские, камчадалы, чукчи, коряки; есть и японские рабочие. Между прочим, это центр местных скорняков. Здесь шьют отличные кухлянки, чижи, пимы и пр.
Обилие экспортной рыбы, пушнины, нахождение в недрах угля и золота, обилие оленей и морского зверя — все это сулит краю блестящее будущее. Геологические и другие партии ведут свои разведки и имеют положительные результаты.
АКО (Акционерное Камчатское общество — прим. редакции) уже наметило здесь постройку рыбного и кожевенного заводов. Последний будет вырабатывать кожу из шкур морского зверя и замшу из оленьих.
Во всех отношениях этот край, Анадырский край, сулит очень многое, и кто знает, не будет ли он вторым Клондайком. Тяга сюда уже замечается. Мне пришлось видеть образцы местного антрацита и, судя по ним, можно уверенно сказать, что край оживет в самом скором времени. Найдено также и самородное золото.
Пробывши несколько дней, мы взлетели и понеслись далее на север через Анадырский залив прямо к северо-восточной оконечности Азии — мысу Дежнева. Мы неслись теперь уже над территорией чукотской земли.
На Чукотке
Весь берег до самого мыса Дежнева совершенно такой же высокий, скалистый и безжизненный, как и пройденные нами районы. Мы приближались к Берингову проливу, и уже чувствовалось дыхание сурового океана. Но и здесь густой туман стал преграждать нам путь. Местами мы видели поселки чукчей из 2-3 яранг (хижин).
В районе мыса Чаплина мы даже встретили целую флотилию чукотских и эскимосских вельботов, державших курс к американскому берегу.
Мы низко пронеслись над этой своеобразной армадой эскимосских вельботов, и ясно было видно, как испуганные закутанные в меха фигуры людей прятались от нас за паруса.
Туман накрывал нас; мы уже не видели берега, лишь просвечивала тонкая полоска прибоя. Наконец и она исчезла. Приходится садиться. Дав самолету нормальный посадочный режим, мы, прорываясь через молочно-белые образования, опускаемся на воду. И вовремя. Когда туман приподнялся, мы убедились, что впереди нас в непосредственной близости высилась огромная скала.
Как выяснилось, посадку мы сделали в заливе Лаврентия, в 40 милях на юг от мыса Дежнева. Мы подошли к берегу и встали на якоря у каких-то замеченных построек. Было 13 часов 13 августа.
В Петропавловском ковше. Фото: polarpost.ru/
В Арктике
В заливе Лаврентия, где мы произвели посадку из-за тумана, в настоящее время расположена чукотская культбаза. Это, собственно, 6-7 построек барачного типа: здесь больница, аптека, квартиры медицинского персонала и пр. постройки. Расположены они на безжизненном берегу бухты — кругом ни кустика. До ближайшего русского поселка сотни километров; вблизи же расположены чукотские селения Яндагай и Нуняма. Условия жизни достаточно тяжелы: климат суровый, зима долгая. Пароходы заходят всего лишь два раза в год. Начиная с конца августа и вплоть до июня, обитатели базы отрезаны от всего мира, так как нет даже радио.
Живут здесь двое врачей (одна женщина-врач), акушерка, начальник базы и несколько человек обслуживающего персонала. Но условия жизни они создали себе вполне нормальные в смысле удобства и европейского характера жилищ. И надо полагать, что летом они вернутся в "места обетованные", получив смену.
Оставив радушных обитателей культбазы, вылетели в Берингов пролив, провожаемые всем малочисленным населением и лаем "собственного собачьего выезда" культбазы.
Сразу по вылете мы уже почувствовали влияние океана; над морем тянулись низкие полосы тумана, и скоро в них были замечены льды. Мы вступили в Арктику. Слева высились те же мрачные скалы, впереди сверкали льды, справа виднелись безжизненные скалистые острова группы Диомид, а на восточном горизонте синели скалы Аляски.
Мы шли вдоль побережья крайнего севера восточной Азии, и я ясно видел высокие пики американского берега. Огромным чудовищем выдвинулся в море мыс Дежнева, этот крайний восточный форпост Союза. Весь необозримый простор океана был забит льдом; льды сверкали и переливались синими бликами. Ослепительно блестел снег. Грозно высились нагромождения торосов. У берега местами была чистая вода.
На скале прилепились эскимосские хижины. Слева блеснула гладь огромной лагуны, чистой от льда, а так как в океане был лед, то мы и спланировали в лагуну, где стали на якорь против чукотского селения Уэллен. Мы в Арктике!
Почему экспедиция так и не достигла Ленинграда? Продолжение следует...
