Героическая оборона Петропавловска-Камчатского 1854 года — кто знает, как бы она сложилась, если бы не самоубийство адмирала Прайса, командовавшего объединённой англо-французской эскадрой? А некий призрачный парус за воротами Авачинской губы, за которым погнался пароход "Virago" и ничего не нашёл — что это было? Мы продолжаем историю, начатую в первой и второй частях нашего повествования.
Рассказывает писатель Павел Калмыков, с разрешения которого ИА KamchatkaMedia публикует его статью "Корабли-призраки на страже России: Тихий океан, 1854-55 гг.", написанную для XXXV Крашенинниковских чтений.
А может, парус был?
Вспоминается случай с ботом № 1. Из рапорта главного командира над Петропавловским портом Василия Степановича Завойко: "...Показался во входе в губу бот наш № 1, под командой боцмана Новограбленнова, и был уже в виду эскадры, но, предупреждённый людьми с Дальнего маяка, ушёл в море и передал известие о неприятельской эскадре встретившейся с ним около Старичкова острова шхуне "Восток", шедшей в Петропавловский порт с депешами от генерал-губернатора Восточной Сибири и с почтою".
Военный губернатор Василий Завойко. Фото: Рисунок Дарьи Виноградовой, ученицы детской художественной школы, 12 лет
Подробнее рассказывает командир шхуны "Восток" Воин Андреевич Римский-Корсаков (старший брат знаменитого русского композитора — прим. редакции).
"…Уже ясно были видны: вход в Авачинскую губу, Маячный мыс и Бабушкин камень, уже я миновал Старичков остров, приготовил вицмундир и строевой рапорт, чтобы явиться к командиру порта, как вдруг на тёмной полосе утёсов Маячного мыса забелел парус и показалось небольшое судёнышко под русским флагом. Лейтенант Рудановский, служивший уже до того в Камчатке, тотчас же опознал его и объявил, что это бот № 1, под командою боцмана Новограбленного, принадлежащий Петропавловскому порту.
Так как я слыхал прежде, что командиры порта имели обыкновение высылать шлюпки навстречу военным судам, я в этом не видел ничего удивительного. До этого я ещё ожидал, что, может быть, встречу у входа в Авачу какого-нибудь неприятельского крейсера, но появление бота, по-видимому вышедшего из губы, окончательно рассеяло мои сомнения на этот счёт, и я немного склонил курс вправо, чтобы поскорее сблизиться. …Бот … прошёл мне за корму; с него что-то прокричали — послышалось только, что речь идет о неизвестных судах. <...>
Я посмотрел в бухту — над нею шла в то время дождевая туча, и всё там было прикрыто пасмурностью. Предостережения с бота № 1 было, однако ж, достаточно, чтобы поспешить всеми мерами назад. Я спросил Новограбленного, что он собирается делать; он отвечал, что хочет укрыться в Жировой бухте, ему известной. Я посмотрел на карту... небольшая бухточка при входе в Вилючинскую губу, защищённая огромным рифом... <...>
Я должен был ожидать с минуты на минуту, что выскочит неприятельский пароход за мной в погоню, а я, не имея силы отразить нападение, имел дорогой груз — почту и, следовательно, не должен был ни одной минутой рисковать. Вырвав из записной книжки листок, я наскоро написал камчатскому военному губернатору, что я, будучи так и так уведомлён о присутствии под Петропавловском неприятеля, спешу в Большерецк и прошу его выслать туда кого-нибудь берегом для приёма почты и депеш”.
Контр-адмирал В. А. Римский-Корсаков. Фото: Портрет работы К. Ф. Гуна
Боцман Новограбленный, спасший от захвата и свой бот, и шхуну "Восток", был награждён офицерским званием.
Два слова о боте №1. Он был построен в 1852 году по приказу В.С. Завойко в устье реки Камчатки из лиственницы. Имел водоизмещение 42 тонны, длину 13,6 м, ширину 5,12 м. В апреле 1855 года перешёл через Охотское море в залив Де-Кастри и впоследствии продолжал службу в Сибирской флотилии. В 1864 г.оду переименован, получив название "Куегда". Исключён из списков судов Сибирской флотилии 26 ноября 1879 года.
Но нет: парус-призрак, погубивший адмирала Прайса, не мог принадлежать боту №1, поскольку бот пришёл к Авачинской губе неделей позже — вечером 7 сентября. На этот раз парус был самый настоящий. Англичане и французы в этото время чинили побитые корабли, чтобы покинуть рейд на следующий день. Как выясняется из дневника лейтенанта Дж. Инскипа, штурмана "Вираго", англичане заметили оба паруса за воротами губы. Однако ветер не благоприятствовал выходу из губы, а посылать один пароход они не решились. Эскадре только было приказано спустить национальные флаги, а в их официальных отчётах этот случай не упомянут.
И снова "призраки"
Наибольшее число русских "призраков" можно найти в донесении французского контр-адмирала Феврие-Депуанта министру военно-морского флота и колоний: "Эскадра русского адмирала Путятина, состоящая из нескольких фрегатов, 9 корветов, несущая около 300 орудий, укрылась в порту [Петропавловска] и не думала выйти в море, чтобы дать сражение".
Эти "призраки" родились в расстроенном сознании французского командующего, физическое и психическое здоровье которого быстро ухудшалось, особенно после петропавловского поражения. Он умер 5 марта 1855 года.
На замену выбывшим адмиралам из Англии и Франции прислали новых и вновь направили к берегам Камчатки эскадру, усилив её пароходами Китайской эскадры и линейным кораблём "Monarch". Они спешили, чтобы застать русские суда, скованные льдами в Авачинской губе.
Но начальство предполагает, а океан располагает. 13 апреля на место сбора (50° с.ш., 160° в.д., это в 320 км к юго-востоку от Петропавловска) пришли из Китая пароходы "Barracouta" и "Encounter". Три дня спустя, 16 апреля из Авачинской губы вышли транспорты "Иртыш" и "Байкал", а 18 апреля корвет "Оливуца" и фрегат "Аврора". Все русские суда были сверх меры нагружены людьми и имуществом, казённым и частным, и практически небоеспособны.
Мало-помалу русский караван миновал британских крейсеров, не заметив их и сам оставшись не замечен. Более того, и "Аврора" с "Оливуцей" потеряли друг друга в тумане. Мичман с "Авроры" Николай О’Рурк пишет в своём дневнике про 27 апреля: "В 4 часа утра показались Курильские острова. К вечеру туман скрыл их от нас, а ночью мы были в Охотском море. Под утро задул попутный, но свежий ветер, пошёл снег, град и дождь. Огни Св. Эльма на концах всех мачт".
Только 20 мая в Авачинскую губу вошла англо-французская эскадра. И нашла город пустым: ни русских кораблей, ни пушек на батареях, ни людей. Не состоялась месть за прошлогоднее поражение, не выполнена и главная задача — уничтожить корабли.
Но не весь британский флот сосредоточился в Петропавловске.
